ОЛЬГА

Основные вехи жизни и деятельности О. содержатся в древнерус. предании, отразившемся в летописании и Житии, а также в византийских и немецких источниках. Летописная дата брака О. с кн. Игорем - 6411 (903/4) г. (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 29) - неправдоподобна; брак следует относить к 30-м гг. X в., скорее всего ближе к концу десятилетия. В упомянутом в том же источнике происхождении О. «от Плескова» («родомь пльсковытыни»: Лосева. 2009. С. 421) сомневаться нет причин: судя по имени, О. принадлежала к одному из скандинавских (по древнерус. терминологии, «варяжских») родов, доминировавших в ранних торговых центрах Руси.

Равноап. кнг. Ольга. Роспись ц. свт. Николая Чудотворца (ц. Николы Надеина). 1640 г., под записью 1882 г.

После убийства древлянами кн. Игоря (не ранее зимы 944/5) О. возглавила управление гос-вом, проявив себя деятельным, решительным и дальновидным политиком. К главным событиям ее правления относятся усмирение древлян и последовавшие затем адм. преобразования, личное крещение и усилия по христианизации Руси.

Пространное летописное повествование о войне с древлянами (о т. н. 4 местях О. древлянам) носит признаки устной героической традиции, из к-рой можно, однако, понять, что О. упразднила у древлян княжескую власть, введя, очевидно, управление через киевских посадников, и «уставила» Древлянскую землю, т. е. учредила порядок сбора новой, более тяжкой дани, сама став ее держательницей (1/3 дани шла лично О., 2/3 - Древнерусскому гос-ву). Затем последовало «уставление» Новгородской земли, причем в рассказе о нем летописец выделил области по рекам Мсте и Луге, до той поры, очевидно, менее всего освоенные новгородскими данями. В историографии за этими мерами прочно закрепилось название «реформы Ольги», но в чем заключалась их суть, не вполне понятно. Распространенное представление о том, что О., упразднив полюдье, организовала сеть погостов - пунктов, куда свозились дани,- уязвимо, т. к. этимология термина «погостъ» показывает, что он возник именно из практики полюдья. Видимо, изменилась функция погостов, к-рые в связи с «окняжением» территорий превращались из пунктов сбора дани в места относительно стабильного присутствия княжеской администрации. В какой мере реформа затронула др. земли Руси, из летописного рассказа неясно; возможно, они продолжали сохранять прежний статус племенных территорий с собственными князьями, обязанными Киеву договорной данью.

Важным элементом политики О. была попытка христианизации княжеского семейства и социальных верхов формировавшегося государства. Ее логичным началом стало личное крещение О. во время визита в К-поль - факт, единогласно удостоверенный древнерусскими, византийскими и латинскими источниками, что радикально подрывает некогда популярную в науке т. зр., будто О. крестилась в Киеве, а в К-поль ездила уже будучи христианкой (Е. Е. Голубинский, А. А. Шахматов, Г. А. Острогорский и др.). Летописная датировка события - 6463 (955/6) г.- скорее всего неточна, если не делать маловероятного допущения о неоднократных поездках княгини в столицу Византии. В трактате визант. имп. Константина VII Багрянородного «О церемониях» (II 15) сохранилось подробное протокольное описание 2 приемов О., «архонтиссы Руси» (ἀρχόντισσα ῾Ρωσίας), в имп. дворце 9 сент. в среду и 18 окт. в воскресенье (Const. Porphyr. De cerem. II 15), что допускает 2 возможные даты приезда О. в К-поль: 946 г. (Г. Г. Литаврин, К. Цукерман) или 957 г. (А. В. Назаренко, Дж. Федерстоун). Исходя из общеисторических соображений, 2-я дата представляется более предпочтительной, т. к. в первом случае получается, что О. надолго оставила Киев сразу же после войны с древлянами. Происхождение датировки 6466 г. в части летописей новгородско-софийской группы (Новгородской IV, Новгородской Карамзинской; см.: ПСРЛ. Т. 4. Ч. 1. С. 41; Т. 42. С. 37), которая была бы верной, если бы имела в виду византийский сентябрьский 957/8 г., остается невыясненной. Контекст известия о крещении О. в К-поле из визант. хроники Иоанна Скилицы (кон. XI в.) не дает надежных хронологических опор: «Супруга архонта Руси, некогда приводившего флот против ромеев, по имени Эльга, после смерти своего мужа прибыла в К-поль. Крестившись и явив свою преданность истинной вере, она была почтена по достоинству этой преданности и вернулась восвояси» (Ioannis Scylitzae. 1973. P. 240.77-81). Несмотря на то что в заголовке (быть может, вторичном) гл. II 15 трактата Константина VII Багрянородного О. именуется языческим именем - Эльга Русская (῎Ελγα ἡ ῾Ρωσένη), само описание приемов склоняет к мысли, что к тому времени княгиня была уже крещена: она не совершает обязательной проскинесы - земного поклона перед императором, а лишь слегка склоняет голову; стоит рядом с троном императрицы в ходе представления своей свиты; во время торжественного обеда жен. части посольства у императрицы сидит за имп. столом вместе с 2 зостами (ζωσταί) - ближайшими придворными дамами; удостаивается особой аудиенции во время десерта в кругу имп. семьи, имея возможность «говорить, о чем хотела»; в рус. делегации присутствует священник (хотя и не уточняется, что он сопровождает именно О.); и проч. Можно догадываться, что О. приняла крещение на Рождество Пресв. Богородицы, 8 сент., накануне 1-го приема во дворце (Федерстоун, Назаренко); менее вероятным представляется предположение о крещении на праздник Воздвижения Честного Креста - 14 сент. или накануне (А. Ю. Карпов). Христ. имя О.- Елена (в честь равноап. царицы Елены) - свидетельствует о том, что посаженными отцом и матерью княгини, как и предполагала практика «политических» крещений средневековья, стала имп. чета (супругой имп. Константина VII была Елена Лакапина). В фольклорном преломлении этот факт отразился и в летописи: император сватается к О., но та отказывает ему, т. к. уже является его духовной дочерью. Такой статус крещения предполагает, что таинство совершил К-польский патриарх в кафедральном соборе Св. Софии, как и излагает событие древнерус. предание. Возможно, именно при крещении О. сделала вклад в собор Св. Софии - «блюдо велико злато, служебное, Олгы Рускои, когда взяла дань, ходивши ко Царюграду… Во блюдѣ же Олжинѣ камень драгии, на томъ же камени написанъ Христосъ; и отъ того Христа емлютъ печати людие на все добро; у того же блюда все по верхови жемчюгомъ учинено» (оно хранилось в ризнице собора по крайней мере до разорения в 1204; см.: Книга Паломник. С. 3). Поздняя ремарка Новгородского архиеп. Антония о «дани», якобы взятой О. с греков, и состав рус. делегации в К-поле, включавший послов от многочисленных членов рода Рюриковичей (в т. ч. отдельную делегацию от кн. Святослава Игоревича), показывают, что О. собиралась не только решать церковные вопросы, но и провести переговоры по обновлению торгово-политического договора 944 г., а возможно, даже заключить династический союз, скрепив его браком юного кн. Святослава Игоревича. В целом эти переговоры, по всей видимости, оказались неудачными: на 2-м приеме суммы денежных подарков княгине и княжеским послам были существенно уменьшены, а послы кн. Святослава Игоревича и вовсе отсутствовали. Со своей стороны О. также была не удовлетворена итогами поездки, т. к. отказалась отправить в Византию «вои в помощь» (что предусматривалось договором 944 г.); летописная традиция так формулирует ее иронический ответ императору: «Аще ты рьци такоже постоиши оу мене в Почаинѣ, коже азъ в Сюду (рус. название зал. Золотой Рог под стенами К-поля.- Авт.), то тогда ти дамь» (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 63). Несомненно, прямым следствием этого недовольства стало посольство О. («Елены, королевы Руси» - «Helenae reginae Rugorum») в 959 г. к герм. королю (буд. императору) Оттону I с просьбой «прислать на Русь епископа и священников» (Назаренко. 1993. С. 106, 108). Цель посольства засвидетельствована со всей определенностью независимыми друг от друга немецкми источниками - «Продолжением хроники» Регинона Прюмского и Большими Хильдесхаймскими анналами (впосл. утраченными, но отразившимися в ряде анналов XI в. т. н. херсфельдской традиции - Хильдесхаймских, Кведлинбургских, Альтайхских, Оттенбойренских, Ламперта). Трудно предполагать, чтобы в К-поле отказались участвовать в устроении на Руси начал Церкви, и потому скорее всего вопрос о церковной юрисдикции над Древнерусским гос-вом О. сделала средством политического давления на греков. Оттон I отнесся к просьбе О. со всей серьезностью, и уже на Рождество 959 г. епископом для Руси был поставлен Либуций (Libutius), монах мон-ря св. Альбана в Майнце, к-рый, однако, умер 15 февр. 961 г., так и не успев двинуться в путь. Его сменил Адальберт, монах мон-ря св. Максимина в Трире (впосл. архиепископ Магдебургский) и член королевской канцелярии; рукоположил его Гамбургско-Бременский митр. Адальдаг, по традиции обладавший с санкции папы Римского правом открывать новые епископии в землях язычников. Т. о., Русская епархия рассматривалась как миссийная (in partibus infidelium), подчиненная Гамбургской митрополии. Прибыв в 961 г. в Киев, Адальберт столкнулся там, по собственному признанию (именно он считается автором «Продолжения хроники» Регинона Прюмского), с непреодолимыми препятствиями и уже через год вынужден был вернуться. Стало ли это следствием успеха замысла О. и каких-то уступок со стороны Византии при новом имп. Романе II, или того, что именно в 960/1 г. к власти пришел возмужавший кн. Святослав Игоревич, не разделявший христ. симпатий матери (возможно, вслед. неудачи сватовства, воспринятой как оскорбление), сказать сложно. Последнее выглядит вероятнее, т. к. в анналах херсфельдской традиции неудача еп. Адальберта связывается с тем, что говорившие о желании принять христианство рус. послы, как выяснилось, «во всем солгали» (Annales Hildesheimenses. 1878. P. 22).

Отсутствие взаимопонимания между О. и сыном (и его ближайшим окружением) в вопросе христианизации должно было осложнить их отношения. Следствием стала отправка кн. Святослава Игоревича на княжение в далекий Новгород (Константин Багрянородный. Об управлении империей. М., 1989. С. 44-45). Распространенное мнение о том, что О. была только регентшей при малолетнем сыне, надо признать неоправданной модернизацией, коль скоро она выступала полноправно действовавшей правительницей по крайней мере еще в 959 г., когда Святославу не могло быть менее 16-17 лет. Очевидно, О. стремилась отсрочить вокняжение сына, чтобы успеть как можно дальше продвинуться по пути воцерковления Руси. О том, что ей удалось сделать, источники говорят скупо и в общих словах. Житийное сообщение о том, что О. по возвращении из К-поля «обиходяше всю Русьскую землю, дани и урокы льгъкы уставляющи и кумиры съкрушающи» (Лосева. 2009. С. 422), явно противопоставляет меры О.-христианки ее же уставной деятельности языческого периода, создавая даже впечатление, будто княгиня облегчала налоговое бремя с целью привлечь народ к крещению. Вряд ли подлежит сомнению тот факт, что, пригласив на Русь епископа, О. должна была построить для него в Киеве церковь, с к-рой можно было бы отождествить тот деревянный Софийский собор, что был освящен 11 мая, согласно уникальной записи в Псковском Апостоле 1307 г.: «В тъж(е) д(ь)нь с(вя)щ(е)ние с(вя)тыя Софья Кыевѣ въ лѣт(о) 6460» (ГИМ. Син. 722. Л. 166), - с утратой в годовой дате цифры единиц - очевидно, ѳ (9) (О. В. Лосева признавала дату неповрежденной, усматривая в ней подтверждение гипотезы о крещении О. в 946, однако освящение кафедрального храма мог предпринять только епископ, а его в Киеве в 952 не было). Дожила ли эта, вероятно построенная О., Софийская ц. до времен кн. Владимира Святославича и не она ли сгорела в пожаре 1017 г. (о чем сообщает весьма осведомленный саксон. хронист Титмар Мерзебургский, см.: Назаренко. 1993. С. 137, 142), доподлинно неизвестно. Однако литургически каменный Софийский собор кн. Киевского Ярослава (Георгия) Владимировича Мудрого был прямо или опосредованно преемствен по отношению к деревянной церкви О., судя по тому, что надпись на алтарной конхе собора (Пс 45. 6) являлась частью богослужебных текстов на праздник обновления К-поля 11 мая (Акентьев К. К. Мозаики киевской Св. Софии и «Слово» митр. Илариона в визант. литургическом контексте // Литургия, архитектура и искусство византийского мира. СПб., 1995. С. 80-81). В Софийском соборе «въ олтари на деснои странѣ» стоял крест, согласно преданию, принесенный О. из К-поля (Лосева. 2009. С. 422). Существует гипотеза о том, что фресковые росписи лестничных башен собора (император с гостями во время игр на ипподроме и проч.) отразили нек-рые эпизоды приема О. имп. Константином VII Багрянородным (С. А. Высоцкий; подробнее см. в разд. «Иконография»).

О к.-л. политической роли О. в период правления кн. Святослава Игоревича данных нет. Летопись представляет княгиню пребывавшей в Киеве в окружении малолетних внуков - княжичей Ярополка, Олега и Владимира Святославичей, хотя остается неясным, в какой мере она оказывала (или могла оказывать) влияние на их воспитание, как часто предполагается. Летописец отмечал, что О. выступала против масштабных военных походов сына, к-рые явно шли вразрез с ее политикой внутреннего гос. устроения. Когда в отсутствие кн. Святослава Игоревича Киев оказался в осаде печенегов (согласно датировке ПВЛ, в 968/9), княгиня обратилась к сыну с упреком: «Чюжея земли ищеши и блюдеши, а своея ся охабивъ» (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 67). Достаточно многочисленные сторонники политики О. позднее возобладали в правление кн. Ярополка Святославича.

О. завещала похоронить себя по христ. обряду, «бѣ бо имущи презвутеръ» (Там же. Стб. 68), послав «злато къ патриарху въ Ц(ѣ)с(а)рьградъ» (Лосева. 2009. С. 423) - очевидно, для посмертного поминовения. Вскоре после постройки Десятинной церкви Киевский кн. Владимир Святославич перенес туда тело О., «въложь въ раку дрѣвяную» (Там же. С. 423), к-рая в дальнейшем была заменена на «гробъ каменъ малъ» (Шахматов. 2014. С. 344). Где именно помещался «гробъ», в крипте или в основном объеме храма, как рака св. кн. Владимира Святославича, не уточняется.

Сложение церковного почитания О. прослеживается в течение XI-XIV вв., хотя определенная дата прославления неизвестна. Уже древнейший летописный рассказ о крещении и кончине О. (в дошедшем до нас виде сложился не позднее кон. XI в., а в основном, вероятно, еще на рубеже X и XI вв.) носит ярко выраженные агиографические черты: О. ублажается как «предътекущия кр(ьс)тьяньстѣи земли, аки деньница предъ с(ъ)лнц(е)мь», с элементами акафиста: «...мы же рцѣмъ к неи: рад(у)ися Руское познанье къ Б(ог)у… си первое вниде в ц(ѣ)с(а)р(ьс)тво н(е)б(е)сное от Руси, сию бо хвалят Рустие с(ы)н(о)ве аки началницю, ибо по см(ь)рти моляше Б(ог)а за Русь», мощи О. прославлены нетлением: «се бо вси чл(о)в(ѣ)ци прославляють видяще лежащю в тѣлѣ на многа лѣт(а)» (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 68; НПЛ. С. 120). Гроб был нарочно устроен для поклонения верующих: «...на верху гроба оконце сътворено да ту видѣти тѣло блаженыя Олгы лежаще цѣло… и дивя ся чюду таковому, толико лѣт во гробѣ лежащю тѣлу не раздрушиму ся» (Шахматов. 2014. С. 344).

Уже в похвале кн. Владимиру митр. Илариона (40-е гг. XI в.) появилась богословски важная тема, объединяющая деятельность О.- «новой Елены», и св. кн. Владимира Святославича - «нового Константина»: Константин «съ материю своею Еленою кресть от Иерусалима принесъша и по всему миру своему раславъша, вѣру утвердиста, ты же с бабою твоею Ольгою принесъша крестъ от новааго Иерусалима, Константина града, и сего по всеи земли своеи поставиша, утвердиста вѣру» (Слово о законе и благодати митр. Илариона // БЛДР. 1997. Т. 1. С. 48). Однако в летописной похвале этот момент отсутствует, так же как и в похвале О. из текста «Памяти и похвалы кн. Владимиру» Иакова Мниха. К сер.- 2-й пол. XII в. следует отнести и канон О., если отождествить названного в заглавии автора Кирилла Мниха с известным гимнографом еп. Туровским свт. Кириллом II (подробнее см. в разд. «Гимнография»). Очевидно, не позднее рубежа XII и XIII вв. написан тропарь О. («Оставивши лесть идольскую»), дошедший в составе серб. нестишного Пролога 1560 г. дьяка Симона, восходящего к среднеболг. оригиналу XIII-XIV вв. (Иванова. 1999. С. 12; Павлова. 2008. С. 240). В месяцесловы память О. была внесена не ранее кон. XIV в., при этом в Евангелиях и Апостолах она, как правило, отсутствовала и позднее (Лосева. 2001. С. 90). В 1547 г. причислена к лику святой равноапостольной.

Активное строительство храмов во имя О. в России пришлось на XIX - нач. XX в. (известны посвящения О. приделов в XVII в., напр., в ц. Иоанна Златоуста в Коровниках в Ярославле), в кон. XIX - нач. XX в. возникло неск. монастырей во имя О. (в их числе Инсарский во имя святой равноапостольной княгини Ольги женский монастырь, Волговерховский во имя равноапостольной княгини Ольги женский монастырь, Ольгинский монастырь Мцхетско-Тбилисской епархии). Начиная с 90-х гг. XX в. традиция построения храмов во имя О. возобновилась.

В 1913 г. в Российской империи был учрежден знак отличия св. равноап. кнг. О., в 1988 г. Ольги, святой равноапостольной, княгини, орден РПЦ, в 1997 г. на Украине - орден кнг. Ольги 3 степеней.

Равноап. кнг. Ольга. Миниатюра из Степенной книги. 1670 г. (РГБ. Ф. 178. № 4288. Л. 10 об.)

Наиболее ранним памятником, посвященным О., является летописный рассказ о ней, помещенный в ПВЛ под 6463 (955) и 6477 (969) гг. (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 60-64, 67-69). Согласно гипотезе А. А. Шахматова, он основан частично на устных преданиях, частично - на древней «церковной» повести о княгине, к к-рой восходит также и Проложное Житие т. н. русской редакции (Шахматов. 1908. С. 111-118). Однако существование такой повести, по мнению А. Ю. Карпова, не имеет надежных аргументов.

Рукописная традиция Жития включает ряд проложных и пространных редакций. Старшими агиографическими текстами являются 2 краткие Проложные редакции. Одна из них, т. н. южнославянская (по классификации Карпова; древнейшая Проложная редакция в югослав. списках, по классификации Н. И. Серебрянского; 1-й вид Проложного Жития, по классификации З. А. Гриценко), встречается только в болгарских и сербских рукописях XIII-XIV вв. (известно 5 списков в составе прологов: САНУ. № 53 (Лесновский, или Станиславов пролог). Л. 242, 1330 г.; РГБ. Рум. № 319. Л. 132, XIII - нач. XIV в.; ГИМ. Хлуд. № 189, XIV в.; Б-ка Болгарской АН. № 73, XIV в.). Вероятно, редакция была создана на Руси, откуда попала в южнорус. рукописи (рус. князья в тексте называются «нашими») (Карпов. 2014. С. 161). Другая, т. н. русская редакция (по классификации Карпова; древняя редакция севернорусских списков Пролога, по мнению Серебрянского; 2-й вид Проложного Жития, по классификации Гриценко), получила широкое распространение на Руси, старшие ее списки также датируются XIII-XIV вв. (РНБ. Q. п. I. 63 (Синайский палимпсест). Л. 1-2, XIII (XIII-XIV) в.; РГАДА. Тип. № 173 (Пролог). Л. 157 об.- 158, 1-я пол. XIV в. и др.). Обе Проложные редакции во многом отличаются друг от друга по содержанию и стилистике, однако имеют общие чтения. В науке нет единого мнения о взаимоотношениях этих редакций (южнослав. редакцию считают первичной Серебрянский, Гриценко, Р. Павлова, Карпов; рус. редакцию считают первичной Б. М. Клосс, Н. И. Милютенко, Лосева). Обе редакции были созданы, по-видимому, до разорения Киева в 1240 г., поскольку в них упоминается крест О., к-рый «и доныне стоит в Святей Софии»; в рус. редакции говорится также о мощах О.: «иже и доныне видимо есть всеми русьскыми сынъми». Южнослав. редакция представляет собой «переходный» вариант от гимнографического к агиографическому тексту: его 1-я часть близка к кондаку и составлена с применением гимнографических приемов, 2-я часть напоминает икос и содержит развернутую похвалу святой. Рус. редакцию Серебрянский рассматривал как типичное Проложное Житие, к-рое было создано с привлечением летописного рассказа о святой. А. А. Пичхадзе, В. А. Ромодановская, Е. К. Ромодановская высказали предположение о том, что Житие О. в этой редакции входило в состав «Сказания о первоначальном распространении христианства на Руси», к-рое было условно выделено Д. С. Лихачёвым в составе Древнейшего летописного свода (Синайский палимпсест отражает 1-ю половину этого гипотетического сказания). Памятник может быть датирован 40-ми гг. XI в. и представляет собой одно из первых русских исторических произведений, близких также к Житиям или к произведениям учительной литературы (Лихачёв Д. С. Русские летописи и их культурно-ист. значение. М.; Л., 1947. С. 58-76).

В составе «Памяти и похвалы князю Русскому Владимиру» Иакова Мниха читается «Похвала княгине Ольге», где она выделена киноварным заголовком и имеет вставной характер. «Память и похвала князю Русскому Владимиру» существовала в полном виде к нач. XV в. (входила в утраченный сборник 1414 г., принадлежавший гр. А. И. Мусину-Пушкину), следов., «Похвала княгине Ольге» была создана раньше и, возможно, имела домонг. происхождение.

Еще одно произведение, посвященное О., «Слово о том, как крестилась Ольга», создано в кон. XIV или нач. XV в. и включено в состав Феодосиевской редакции Киево-Печерского патерика (списки выявлены Л. А. Ольшевской). Оно основано на летописном рассказе из ПВЛ и на рус. Проложном Житии.

Неск. редакций Жития появились в XVI в. и так или иначе взаимосвязаны: Краткая редакция, представленная единственным списком в составе псковского сб. РГБ. Рум. № 397. Л. 380в - 382в, сер. XVI в.; Пространная редакция, известная в 2 списках: в сб. Житий и слов РГАДА. Ф. 187 (собр. ЦГАЛИ). Оп. 1. № 41. Л. 467-475, кон. XVI в., и в составе июльского тома Царского комплекта ВМЧ (ГИМ. Син. № 182. Л. 184-186 об.), и еще одна Пространная редакция, включенная в состав «Книги степенной царского родословия». Первая и 3-я редакции были известны уже в XIX в. В частности, Житие О. в сб. РГБ. Рум. № 397 обнаружил А. Х. Востоков (Востоков. 1842. С. 601). В разных классификациях она получила разные названия: Распространенная редакция Проложного Жития (Серебрянский), Распространенная редакция 2-го вида Проложного Жития (Гриценко), Сокращенная псковская редакция (Карпов). Исследователи, обращавшиеся к редакциям в сб. РГБ. Рум. № 397 и в составе Степенной книги, указывали на первичность Краткой редакции сер. XVI в. (Голубинский. История РЦ. Т. 1. Ч. 1. С. 81. Примеч. 1; Серебрянский. 1915. Т. 1. С. 36-37). В последнее время Карпов обнаружил еще одну редакцию Жития в сб. РГАДА. Ф. 187 (собр. ЦГАЛИ). Оп. 1. № 41 и в составе июльского тома Царского комплекта ВМЧ. Исследователь предложил следующую схему взаимоотношения 3 редакций и их атрибуцию: Пространная псковская редакция в списках ВМЧ и сб. ЦГАЛИ. № 41 была написана известным псковским книжником Василием (Варлаамом) ок. 1553 г. по заказу митр. Макария для ВМЧ (список ЦГАЛИ. № 41 был дополнен вставками по рус. Проложному Житию); редакция РГБ. Рум. № 397 представляет собой ее сокращенный вариант; Сокращенная псковская редакция написана неизвестным псковским книжником на основе варианта Псковской редакции, вошедшего в ВМЧ. При создании Пространной редакции, включенной затем в Степенную книгу, священник Благовещенского собора Сильвестр использовал в качестве одного из источников Пространную псковскую редакцию Василия (Варлаама). Ее основным источником, по наблюдениям Карпова, стала «Похвала княгине Ольге» Иакова Мниха, из к-рой были дословно заимствованы значительные фрагменты текста; др. источниками послужили рус. Проложное Житие О., Житие кн. Владимира, Житие вмц. Евфимии, «Сказание об обретении Честного Креста Господня, или Житие святых Константина и Елены». Текст близок по характеру использования источников и стилистике (витиеватость, многословие, употребление житийных штампов, частые отступления от сюжета) к произведениям Василия (Варлаама). Псковская редакция содержит новые исторические сведения, к-рые, видимо, были почерпнуты из устной традиции: в тексте говорится о рождении О. в псковском с. Выбуто, о дарах княгини на строительство ц. во имя Св. Троицы.

Пространная редакция Жития О. сохранилась в 6 списках, старшие из которых датируются сер. XVI в. (Сиренов. 2007. С. 110-111). При ее создании привлекались практически все известные сочинения, посвященные святой (Околович. 2007. С. 20-40). В редакции широко представлен достоверный материал, что приближает ее к историческому повествованию. При этом в Пространной редакции, как отмечает А. В. Сиренов, есть сюжеты, не связанные непосредственно с биографией О., но в большинстве своем отраженные в монументальной живописи Кремля сер. XVI в.: в росписях Золотой палаты и галерей Архангельского собора (Сиренов. 2010. С. 80).

Время создания Пространной редакции является предметом дискуссий: на основании сообщения о «супружестве», чадах и братьях Иоанна IV Васильевича Грозного Карпов датирует текст 1556-1560 или 1561-1563 гг., тем более что известны списки 50-60-х гг. XVI в. (Карпов. 2014. С. 179). По мнению А. С. Усачёва, это сообщение не может иметь значения для установления даты создания текста, Пространная редакция была написана в 1-й пол. 50-х гг. XVI в. (Усачёв. 2006).

В Степенную книгу Пространная редакция Жития была включена с незначительной правкой, в основном в Похвальном слове, завершающем Житие (изъят отрывок с обличением охотничьих забав). Житие помещено вне граней, как пролог, и в оглавлении не отражено. В отличие от др. частей текста, оно не разделено на главы и титлы, не содержит внутритекстовых ссылок. Все это позволило Сиренову предположить, что Житие использовали в качестве источника 1-й степени и не планировали включать в Степенную книгу, куда оно вошло уже после ее написания (Сиренов. 2007. С. 385).

Об атрибуции самого текста и его редакции в составе Степенной книги у исследователей не сложилось единого мнения: на основании приписки к списку РНБ. Погод. № 744, где указано, что Житие «списано любомудрецем Селивестром прозвитером царствующаго града Москвы», и близости текстов Житий О. и кн. Владимира в Степенной книге был сделан вывод о том, что автор Жития - священник Благовещенского собора Сильвестр, один из духовников Иоанна Грозного (Коншин. 1874; Соболевский А. И. Поп Сильвестр и Домострой // ИОРЯС. 1929. Т. 2. Вып. 1. С. 196-197; Серебрянский. 1915. Т. 1. С. 41; Курукин. 1979; Сиренов. 2010. С. 71-80 и др.). Этот вывод не принимается рядом исследователей, полагающих, что Сильвестр не мог быть ни автором Пространной редакции, ни редактором текста Жития для Степенной книги, при этом составителем Степенной книги являлся благовещенский протопоп Андрей (впосл. митр. Московский Афанасий) (Васенко. 1904. С. 192-195; Усачёв. Личность составителя. 2009. С. 38-42; Он же. Сильвестр и житие. 2009. С. 246-254). Нек-рые исследователи высказывали предположение о том, что создателем редакции Жития О. для Степенной книги был Василий (Варлаам) (Неберекутина. 1994), однако его участие в работе над этим текстом и в создании Степенной книги в наст. время оспаривается (Охотникова В. И. Псковская агиография XIV-XVII вв. СПб., 2007. Т. 1. С. 121-138; Усачёв. Личность составителя. 2009. С. 34-38).

Своеобразный вариант Жития О. представлен в Псковской редакции Службы святой, написанной, вероятнее всего, Василием (Варлаамом) (либо др. псковским книжником, его современником) и известной в 2 списках кон. XVI - нач. XVII в. Этот вариант Жития образован 2-5-й стихирами и славником на литии и составлен на основе летописного рассказа о княгине в ПВЛ (Светлова. 2018; Духанина. 2019).

В кон. XVI - нач. XVII в. возникла «Особая» Проложная редакция Жития, известная в единственном списке - РГБ. Больш. № 194 (выявлена Гриценко). Особенность данной редакции - именование княгини «дщерью» некоего мифического «князя Тьмуторокана».

К Житию из Степенной книги восходит ряд редакций XVII-XVIII вв., напр., помещенная в Четьих-Минеях свящ. Иоанна Милютина (ГИМ. Син. № 807, 1646-1654 гг.). Это 1-й опыт обращения составителей Миней к тексту Степенной книги; установлено, что использовался Волковский список - черновик Степенной книги (Сиренов. 2010. С. 228-229).

В XVII в., также на основе Степенной книги, было создано укр. Житие О. (НБУВ ИР. КПЛ. № 370(155). Л. 517-522, кон. XVII - нач. XVIII в.), в к-ром исходный текст был переведен на укр. язык, сокращен и стилистически упрощен, а также дополнен нек-рыми топографическими и др. подробностями; в качестве дополнительных источников использовались Ипатьевская и Густынская летописи, Житие кн. Владимира. В жанровом отношении В. Н. Перетц характеризовала произведение как светскую повесть.

В кон. XVII в. появилась легендарная версия жизнеописания О., включенная в состав «Кроника Псковского» 1689 г. («Книга в начале первобытного мира по алфавиту») (сохр. в единственном списке: ГИМ. Забел. № 460/468(129)). Это типичный памятник поздней легендарной историографии, особенностями к-рого являются преимущественное внимание к истории Псковской земли, а также попытка вписать библейскую и отечественную историю в контекст астрологической доктрины, связанной с «Отреченной книгой Рафли», известной по редакции, созданной в Пскове в 1579 г. (Турилов А. А., Чернецов А. В. Отреченная книга Рафли // ТОДРЛ. 1985. Т. 40. С. 260-290). Житие О. занимает в «Кронике Псковском» основную часть. А. А. Турилов и А. В. Чернецов рассматривают его как цельное повествование с чертами художественного лит. произведения. Автор во многом следовал ПВЛ, хотя часть информации не совпадает с этим источником.

Житие О. в составе Степенной книги послужило основой для редакции, созданной свт. Димитрием Ростовским (том за июнь-авг., закончен в Ростове в февр. 1705), при этом текст источника подвергся значительной переработке и был дополнен материалами Синопсиса и, возможно, др. источников (Сиренов. 2010. С. 388). Впосл. этот текст в переработанном виде был включен в Синодальное издание Житий святых, переведенных на русский язык (1902-1917; неоднократно переиздавались в кон. XX-XXI в).

В настоящее время появились обобщающие работы об эволюции лит. образа О. в древнерус. письменных источниках (Бедина, Малкова, Ферро).

Старейшие списки службы О. входят в состав Трефолоев и датируются кон. XV в. (ГИМ. Син. № 885), рубежом XV и XVI вв. (ЯМЗ. № 15694), нач. XVI в. (РНБ. Кир.-Бел. № 442/699). С XVI в. полный текст службы находится в списках служебной Минеи на июль. Избранные песнопения из службы встречаются в Канонниках, Стихирарях, уставах.

Равноап. кнг. Ольга. Роспись Смоленского собора Новодевичьего мон-ря. 1598 г.

Содержание песнопений указывает на домонг. происхождение службы. Ее состав в старейших списках (3 стихиры на «Господи, воззвах», канон с седальном по 3-й песни, кондаком и икосом по 6-й песни, в ряде списков - со светильном по 9-й песни) - без тропаря святому - соответствует студийскому последованию простой службы вне периодов постов, попразднства и предпразднства.

Ирмосы канона О. более нигде в богослужебном корпусе РПЦ не встречаются. Греч. оригиналы ирмосов, входящих в состав последования О., обнаруживаются в рукописных Ирмологиях Ath. Laur. B. 32, X-XI вв.; Paris. Coislin. 220, XI-XII вв. (датировка рукописей по: ПЭ. Т. 26. С. 617-620) и в издании митр. Софрония (Евстратиадиса), выполненном на основе данных рукописей (комплект ирмосов № 198; сами рукописи датированы XIII в.- Σωφρόνιος (Εὐστρατιάδης). 1932. Р. 142). Их авторство приписывается Георгию Агиополиту (см. о нем: Émereau C. Hymnographi Byzantini // EO. 1923. T. 22. N 132. P. 426). Три ирмоса из этого комплекта (песни 5, 6, 7) входят также в комплект ирмосов № 213 творения Киприана Монаха, к-рый, вероятно, заимствовал их у Георгия Агиополита. Атрибуцию ирмосов из службы О. Григорию Киево-Печерскому (ПЭ. Т. 26. С. 622) следует признать неверной. В более поздних визант. памятниках эти ирмосы не встречаются, поскольку содержащие их каноны были исключены богослужебными уставами из употребления.

Ирмосы из данного комплекта могли попасть на Русь в киевский период. В древнерус. Ирмологий раннего периода эти тексты не входили (Hannick C. Das altslavische Hirmologion: Ed. und Komment. Freiburg i. Br., 2006). Ирмосы 1-й и 3-й песен встречаются в Ирмологии XIV в. (РГБ. Троиц. № 19). Весь минейный комплект (кроме 2-й песни) в древнерус. письменности впервые обнаруживается в списках службы О. кон. XV в. Т. о., наиболее вероятно, что ирмосы были переведены в древнерус. период и тогда же был составлен канон святой. В Ирмологий РПЦ эти тексты были включены лишь в XVII в. и часто помещались после основного корпуса ирмосов под отдельным заголовком, напр., в списках: РНБ. Погод. № 401. Л. 98 об.- 99 об.; РГБ. МДА. № 67. Л. 158-161 об.; № 70. Л. 101-103; № 76. Л. 109 об.- 112; РГБ. Ф. 732. № 23 и др. Сравнение греческих и славянских текстов ирмосов показывает, что в основе перевода ирмосов из службы О. лежала несколько иная редакция греч. текста, нежели представленная в рукописях Ath. Laur. B. 32 и Paris. Coislin. 220, т. к., несмотря на несомненную близость слав. текста ирмосов к греческому, между ними наблюдается заметное количество разночтений.

В исследовательской лит-ре XIX-XXI вв. встречается неск. версий об авторах службы княгине. Разные исследователи приписывали канон и стихиры киево-печерскому монаху XI в. Григорию (Леонид (Кавелин). Св. Русь. С. 3; Шлихтина Ю. Р., Гусейнова З. М., Э. П. М. Ирмологий // ПЭ. Т. 26. С. 617-624), свт. Кириллу II Туровскому (Hикoльский. 1906. С. 443; Ерёмин И. П. Лит. наследие Кирилла Туровского // ТОДРЛ. 1955. Т. 11. С. 362 и др.), иноку Пахомию Логофету (Голубинский. История РЦ. Т. 1. С. 393. Примеч. 2; Востоков А. Х. Описание русских и словенских рукописей Румянцевского музеума. СПб., 1842. С. 597; Макарий (Булгаков). История РЦ. 1857. Т. 1. С. 71, 254; Спасский Ф. Г. Русское литургическое творчество (по совр. Минеям). П., 1951. С. 87-88), митр. Григорию Цамблаку (Спасский. Там же. С. 87-88). Из перечисленных гипотез только версия об авторстве Кирилла Туровского не имеет опровержений, но единственный аргумент, его подтверждающий - заголовок в 2 списках, в к-рых стоит имя автора: «кирила мниха» (РНБ. Кир.-Бел. № 340/597; ЯМЗ. № 15694; вариант в списке РНБ. Кир.-Бел. № 442/699. Л. 228: канон «кира мниха»), ненадежен, и др. доказательств этой гипотезы нет.

Гимнография, посвященная О., послужила источником сведений при создании новых текстов. В службе Довмонту (Тимофею) Псковскому (пам. 20 мая, служба кон. XVI в.) один из тропарей канона (песнь 4, тропарь 3) (Минея (МП). Май. 2002. Ч. 2. С. 305-306) является компиляцией 2 тропарей из канона О. (песнь 6, тропарь 1 и песнь 1, тропарь 3) (Там же. Июль. 1988. Ч. 2. С. 5-26); богородичен по седальне на 3-й песни канона Довмонту (Там же. Май. 2002. Ч. 2. С. 305) имеет очень незначительные разночтения с богородичном 6-й песни канона О. Один из тропарей канона О. (песнь 5, тропарь 1) (Там же. Июль. 1988. Ч. 2. С. 5-26) почти целиком был перенесен в текст службы св. Иоанну Сербскому (пам. 10 дек.) (2-й канон Иоанну Сербскому, песнь 6, тропарь 3) (Там же. Дек. 2002. Ч. 1. С. 379). В «Слово похвално» на память О. в «Степенной книге» вошел почти весь текст простой службы (Степенная книга царского родословия по древнейшим спискам: Тексты и коммент. / Отв. ред.: Н. Н. Покровский, Г. Д. Лёнхофф. М., 2007. Т. 1: Житие св. кнг. Ольги: Степени I-X. С. 185, 193-196).

Имп. Константин Багрянородный и кнг. Ольга в имп. ложе ипподрома (?). Фреска в юж. башне собора Св. Софии в Киеве. 40-е гг. XI

Поскольку древних списков службы О. не сохранилось, можно лишь предполагать, каким был ее первоначальный состав, текст и язык. В Уставах студийской традиции изложения порядка службы О. нет. В Синаксаре Студийского Устава 1398 г. (ГИМ. Син. № 333) под 11 июля помещен заголовок памяти О. без уставных указаний о службе. Самое раннее указание о порядке совершения службы княгине на повечерии обнаруживается в Иерусалимском Уставе нач. XV в. (РГБ. Троиц. № 239). В Иерусалимских Уставах XV-XVI вв. под 11 июля на 1-м месте - память мц. Евфимии, память О.- всегда на 2-м, могут быть приведены тропарь/тропари и/или кондак ей. Так, в уставах РГБ. Троиц. № 244 и РНБ. Кир.-Бел. № 278/535 указан только кондак (предполагается служение О. по древнему варианту последования - без тропаря); в списке РГБ. Больш. № 343 - тропарь 1-го гласа и кондак; в списке РНБ. Соф. № 1138 - тропари 1-го и 8-го гласов и кондак. Изложение порядка службы О. встречается крайне редко. В уставе 1-й пол. XVI в. (РГБ. Троиц. № 242. Л. 297 об.- 298 об.) память О. перенесена на 12 июля, в заголовке стоит на 3-м месте - после памяти мучеников Прокла и Илария и прп. Михаила Малеина. По указаниям данного списка устава, память мучеников Прокла и Илария переносится на повечерие; служится объединенное последование прп. Михаилу Малеину и О., описан порядок службы.

Несмотря на то что рукописные уставы XV-XVII вв. дают крайне скудные сведения о составе богослужения в честь О., в Минеях того же времени обнаруживается богатая и разнообразная традиция ее чествования. Сохранившиеся минейные списки кон. XV-XVII в. дают возможность реконструировать историю развития богослужения в этот период. В ряде списков июльских Миней XVI в. (напр.: РНБ. Соф. № 367; № 414; РГБ. Больш. № 201) представлено соединенное последование на 11 июля мц. Евфимии и О. Память О. в таких списках всегда стоит на 2-м месте; тип последования - шестеричная (см. в ст. Знаки праздников месяцеслова) служба Евфимии, соединенная с простой службой О. Значительное количество списков также содержит последование в честь О. без соединения со службой мц. Евфимии (в июльских Минеях под 11 июля тексты служб Евфимии и О. могут быть приведены по очереди, при этом 1-м приводится последование Евфимии, напр. в РНБ. Кир.-Бел. № 354/611; в Минеях праздничных и в Трефолоях рус. святым последование княгине помещалось под 11 июля самостоятельно, причем ее память часто даже не упоминалась, напр. в: ЯМЗ. № 15694; РНБ. Соф. № 409; ГИМ. Син. № 677, 885; РГБ. Рум. № 397. Особенности указаний на Октоих в списках службы О. говорят о том, что уже в XVI в. наряду с совершением объединенного шестеричного последования мц. Евфимии и рус. княгине существовала практика совершения отдельной простой службы на память О.

В кон. XVI-XVII в. появились праздничные последования в честь О., также предполагавшие совершение отдельной службы: полиелейной (РНБ. Погод. № 589а) и бденной в 2 редакциях (РНБ. F.I.576; РГБ. Егор. № 247; РНБ. Погод. № 589б.).

Основной состав простой службы О. варьируется в источниках. В одних списках нет тропаря, другие включают разные тексты тропаря; достаточно редко встречается светилен. Имеющиеся песнопения отличаются по редакциям: можно выделить 2 редакции архаичного светильна с упоминанием кн. Владимира; существуют и 2 редакции тропаря 8-го гласа. В соответствии с составом списки службы О. по типу простой службы из Иерусалимского устава распадаются на следующие группы: А - без тропаря, со светильном (ЯМЗ. № 15694; РНБ. Кир.-Бел. № 442/699; № 340/597 - кон. XV-XVI вв.); Б - без тропаря и без светильна (напр.: ГИМ. Син. № 885; № 677; № 317; РНБ. Соф. № 225; РГБ. ОР. № 408 - кон. XV-XVII в.); В - с тропарем 1-го гласа и со светильном в более поздней редакции (РГБ. Вол. № 372; ГИМ. Син. № 316; РНБ. Кир.-Бел. № 450/707 - XVI в.); Г - с тропарем/тропарями разных гласов, без светильна, напр., с тропарем 1-го гласа (РГБ. Рум. № 397; РНБ. Кир.-Бел. № 354/611; № 474/731 - XVI в.); с тропарем 8-го гласа (РНБ. Соф. № 409, XVI в.); с тропарями 1-го и 8-го гласов (РНБ. Кир.-Бел. № 586/843, XVI-XVII вв.). Все редакции более торжественных типов службы О. (полиелей и всенощное бдение) создавались на основе одного из вариантов простого последования с добавлением необходимых компонентов.

Списки простой службы, относящиеся к группе А (без тропаря, со светильном), имеют ряд отличительных структурных признаков и текстологических особенностей: надписание имени автора, именование княгини преподобной, наличие подобна, седальна 1-го гласа «Гроб Твой»; отсутствие упоминания во 2-м тропаре 5-й песни канона царя Соломона; ошибочную мену 3-го тропаря и богородична на 5-й песни канона; особый порядок упоминания святых в 1-м и 2-м тропарях 9-й песни канона (сначала мученики, затем кн. Владимир); наличие светильна кн. Владимиру и О. со своим богородичном. В целом списки этой группы текстологически различаются между собой незначительно, при этом наиболее близки друг другу РБН. Кир.-Бел. № 442/699 и № 340/597. Старейший список группы, созданный в кон. XV - нач. XVI в. (ЯМЗ. № 15694), содержит более древний вариант текста.

К группе Б (без тропаря, без светильна) принадлежит наибольшее количество списков службы О. Старейший из них - кон. XV в. (ГИМ. Син. № 885). Списки этой группы бытовали одновременно с рукописями из группы А. На основе списка или списков группы Б в 1629 г. была издана 1-я печатная служба О.

Типологическая особенность группы В (с тропарем 1-го гласа, с отредактированным светильном) - наличие тропаря 1-го гласа и светильна, являющегося переработкой более древнего варианта светильна из службы О., посвященного святым Владимиру и О. В списках этой группы прослеживается попытка отредактировать светилен так, чтобы он был посвящен только О., однако при этом были нарушены смысловые и синтаксические связи. Поскольку редактура получилась неудачной, исправленный вариант песнопения не прижился. В итоге светилен вместе со своим богородичном уже не встречается в списках XVII в. Тропарь 1-го гласа, появляющийся в списках данной группы, является не оригинальным текстом, а повторением седальна в качестве тропаря; при этом седален по-прежнему остается на своем месте.

Появление тропаря в тексте последования О. было связано со сменой богослужебного устава, а также с распространением практики совершения отдельной (праздничной) службы. Согласно предписаниям Иерусалимского устава, служба святому, выпадающая на период пения Октоиха вне постов и вне предпразднства и попразднства, должна петься с «Бог Господь» и содержать тропарь; служба на 11 июля соответствовала всем перечисленным условиям и подпадала под данное правило. Если память О. совершалась вместе с памятью св. Евфимии, достаточно было только тропаря мученице в последовании; если же служба О. совершалась отдельно, то исполнялся тропарь ей.

В XVI в. Иерусалимский устав становится основным в богослужении. Возникает необходимость восполнить лакуну в древней службе О., и в рукописях XVI в. появляется сразу 3 тропаря ей службы группы Г. Первоначально для этой цели был приспособлен седален по 3-й песни канона - так появился тропарь 1-го гласа, получивший наиболее широкое распространение сначала в рукописях, а затем и в книгах. Также возникают попытки создать самостоятельный текст тропаря О. В списке Иерусалимского устава 1-й пол. XVI в. (РГБ. Троиц. № 242) содержится оригинальный текст тропаря 4-го гласа, не получивший распространения в рукописной традиции. С сер. XVI в. появляется текст тропаря 8-го гласа О. (в 2 вариантах), составленный на основе общего преподобнического тропаря. Иногда в рукописях помещены сразу 2 тропаря О., 1-го и 8-го гласов, напр.: РБН. Кир.-Бел. № 586/843; Соф. № 1138. На этом развитие состава простой службы О. остановилось вплоть до появления книгопечатания.

В XVI в. в Пскове, на предполагаемой родине О., была составлена торжественная бденная служба в ее честь. Наиболее ранний список этого текста содержится в рукописном Трефолое кон. XVI в. (РНБ. F.I.176. Л. 316-329). Сборник включает мн. службы святым, прославленным на Московских Соборах 1547 и 1549 гг., и содержит большое число памятей псковским святым. Тот же текст (лишь с иным чтением из Апостола на литургии) содержится в Трефолое нач. XVII в. (РГБ. Егор. № 247. Л. 223-234).

В основе псковской бденной службы О. лежит общераспространенный в XVI в. литургический текст на день ее памяти (состоящий из 3 стихир на «Господи, воззвах», тропаря 1-го гласа и канона 5-го гласа с ирмосами, седальном, кондаком и икосом); тексты стихир на «Господи, воззвах» отредактированы, кроме того, в состав последования включены компоненты, необходимые на бденной службе (песнопения на литии, стиховнах, полиелее, хвалитех, Евангелие на утрене, указания на литургии), и еще один канон святой. В тексте службы неоднократно упоминается Псков. Надписание имени автора в службе отсутствует.

Особенностью новых песнопений последования является наличие в них большого числа заимствований из др. текстов. В частности, в службе множество цитат из летописного рассказа о крещении княгини и из похвалы ей в ПВЛ. Составитель следовал тексту летописи и заимствовал целые фрагменты, незначительно изменяя их, производя синонимические замены или используя парафразы. Таким способом построены стихиры на литии, славник на стиховне, стихира по 50-м псалме.

Часть дополнительных стихир и новый канон в составе псковской бденной службы являются переработкой стихир и 1-го канона службы свт. Стефану Пермскому (пам. 26 апр.) творения Пахомия Серба в редакции, в к-рой читается акростих с именем Пахомия в песнях 7-9 канона, напр. список РГБ. Рум. № 397. Л. 189-197 об. При этом некоторые из песнопений псковский книжник заимствовал, лишь незначительно адаптировав их к новому имени и чину святости, для других же оставил только инципиты песнопений-прототипов. По мотивам песнопений службы свт. Стефану Пермскому в последовании О. написаны: «Ины стихиры» и славник на «Господи, воззвах», 1-я стихира на стиховне вечера, 1-й канон святой (включая ирмосы и светилен).

В канон псковской бденной службы О. включен тот же богородичен светильна («Почитают прижитие Твое…»), что и в службе прп. Кириллу Белозерскому (пам. 9 июня) (ГИМ. Син. № 885. Л. 351 об.). Служба подробно повествует о крещении княгини в Царьграде (К-поле) патриархом Фотием при имп. Иоанне Цимисхии. В этом прослеживается сходство с Пространным псковским Житием О. в списке РГАДА. Ф. 187. № 41. Л. 467-474, атрибутируемым псковскому книжнику XVI в. Василию (Варлааму) (Карпов А. Ю. Житие кнг. Ольги в редакции псковского книжника Василия (в иночестве Варлаама) // ОФР. 2003. Вып. 7. С. 66-88), где многократно упомянуты имена этих исторических деятелей, и с Житием О. в «Степенной книге». Создание гимнографических и агиографических текстов в честь Псковских святых и праздников с многочисленными заимствованиями из разных источников было характерно для творческой манеры Василия (Варлаама). Возможно, именно он является редактором-составителем псковской всенощной княгине.

Еще одна редакция бденной службы дошла в дефектном списке 2-й пол. XVII в. (РНБ. Погод. № 589б). Текст последования в ней имеет несомненное сходство с текстом псковской службы всенощного бдения по спискам РНБ. F.I.176; РГБ. Егор. № 247 и, видимо, представляет собой его более позднюю переработку. Прослеживается сознательная редакторская правка: в службе О. по рукописи РНБ. Погод. № 589б находится др. комплект славников и богородичнов, 2 тропаря (добавлен тропарь 8-го гласа), частично изменен текст песнопений и их место в богослужебном последовании.

В рукописи кон. XVII - нач. XVIII в. (РНБ. Погод. № 589а) содержится полиелейная служба на память О., представляющая собой компиляцию последований «преподобной жене единей» из печатной Минеи общей того же времени и простой службы О. Средневековые праздничные последования в честь О.- тексты бденных и полиелейной служб - не получили широкого распространения в рукописной традиции. Поскольку по крайней мере с XVI в. текст службы О. копировался как отдельно, так и вместе со службой мц. Евфимии, и в уставах XVI в. обычно приводились указания, как служить обеим святым в день их памяти 11 июля, это привело к смешению текстов и указаний, посвященных мц. Евфимии и О. В частности, предписания «на Литургии», изначально посвященные мц. Евфимии, стали восприниматься как исконные компоненты последования О. В ряд списков службы О. попали богородичны и крестобогородичны (РНБ. Кир.-Бел. № 354/611), надписание 8-го гласа канона (вместо 5-го) (РГБ. Вол. № 372; РБН. Соф. № 414), а также указания на литургии, мученические по содержанию, из последования мц. Евфимии (РГБ. Троиц. № 625). Ошибка попала и в печатную традицию: в издания Минеи, общей c праздничной, с 1637 по 1687 г. (11 изданий), в Трефологион 1638 г. и в июльскую Минею 1646 г., в к-рых служба О. индивидуальная, без соединения с памятью мц. Евфимии, но указания на литургии - мученические.

С начала книгопечатания и до наст. времени служба О. издавалась в составе богослужебных книг 2 типов: июльской Минеи и Минеи праздничной (Трефологиона, Анфологиона). Первое издание службы осуществлено в июльском томе месячной Минеи 1629 г. В XVII в. служба О. была издана 4 раза в месячной июльской Минее (1629, 1646, 1691, 1693), 12 раз в составе Минеи праздничной (1637, 1638, 1645, 1650, 1653, 1660, 1663, 1674, 1681, 1685, 1687, 1696); кроме того, в Трефологионе 1638 г. и Анфологионе 1697 г. В XVII в. появляются рукописные копии с печатных изданий службы О.: списки РГБ. Больш. № 277 и ГПНТБ СО РАН. Тихомир. № 494 скопированы с 1-го издания службы 1629 г., о чем свидетельствуют состав последования и текстологические особенности песнопений.

В XVII в. в ходе книжной справы на Московском Печатном дворе служба регулярно подвергалась текстологическим и языковым правкам. Сохранилось неск. экземпляров корректурных («кавычных») книг Московского Печатного двора, отразивших процесс справы: РГАДА. Тип. Старопеч. кн. № 863 (562), № 463 (324), № 4469 (6177), № 243. В 80-х гг. XVII в. в ходе общей справы корпуса месячных Миней 2 службы на 11 июля - мц. Евфимии и О. были объединены в общее последование, в к-ром память Евфимии находилась на 1-м месте. При этом в последование был добавлен тропарь О. 1-го гласа, отсутствовавший в 1-м и 2-м изданиях месячной Минеи, а из состава песнопений О. был изъят икос. Новое последование вышло в московском издании июльской Минеи 1691 г. В изданиях Минеи праздничной (включая Трефологион и Анфологион) в службе О., начиная с ее 1-го появления в этом типе богослужебных книг в 1637 г., кроме стихир и канона помещались и тропарь 1-го гласа, и указания «на Литургии». Начиная с издания 1696 г. (следующего по времени выхода после июльской Минеи 1691) в Минее праздничной и Анфологионах из службы О. исчезают икос (по подобию службы ей в Минее месячной) и указания «на Литургии». На этом процесс справы богослужебного текста фактически завершился.

С кон. XVII в. до конца синодального периода служба перепечатывалась в составе московских служебных Миней и Миней праздничных в 2 описанных выше вариантах практически без изменений. Самым значительным отличием литургических изданий стала титулатура главы гос-ва. В рукописной традиции в 2 тропарях канона О. (в 3-й и 6-й песнях) упоминались князья («проси мира князем»; «мир неподвижим князем испроси»). Начиная с 1-го издания службы О. в ее тексте (как и в кодексе в целом) печатались титулатуры, соответствовавшие политическим реалиям времени выхода книги в свет: царь, император, императрица, император. Все московские синодальные издания служебных Миней и Анфологиона XVIII в. содержали службу на память О., служба княгине входила в состав Анфологиона до 1876 г. включительно. Последование О. было исключено из московских изданий Анфологиона, выходивших между 1877 и 1901 гг. В Анфологионах 1901, 1906 и 1914 гг. службы О. нет. Дореволюционные служебные Минеи по-прежнему содержали объединенное последование мц. Евфимии и О.

В нач. XX в. по заказу сенатора Ф. Ф. Иванова мон. Пахомий на Афоне составил акафист О. Первое издание вышло в Московской синодальной типографии в 1911 г. гражданской печатью и в 1912 г.- кириллической церковнославянской.

В советский период служба О. была издана дважды: в составе Минеи праздничной (1970) и служебной Минеи на июль (1988). В основу издания Минеи праздничной была положена московская праздничная Минея 1906 г., однако в состав служб вновь была включена служба О. По ссылкам на песнопения мц. Евфимии в тексте службы О. можно заключить, что последний перепечатывался не с Анфологиона, а со служебной Минеи. В этом издании текст службы О. впервые был опубликован в гражданской графике. В тропарях канона были упразднены ссылки на исторические реалии, переставшие быть актуальными, удалены прошения об императоре.

В кон. XX в. была составлена праздничная бденная служба О., опубликованная, в частности, в издательстве МП гражданской печатью в составе нового богослужебного корпуса т. н. Зеленых Миней в 1988 г. В ее основу легли тексты песнопений О. из последования на 11 июля, напечатанные в московской служебной Минее 1904 г. Употреблявшаяся в дореволюционном тексте службы титулатура главы гос-ва была заменена на политически нейтральное «отечество». Источниками дополнений, расширивших текст службы княгине до последования всенощного бдения, стали рукописи XVI в., старопечатные богослужебные издания, акафист О., машинописный богослужебный сборник 50-х гг. XX в. из Киево-Печерской лавры, греч. служба княгине, составленная Николаем Авурисом.

С момента возникновения до наст. времени служба О. претерпела значительные изменения не только в составе, но и в содержании. Вариантные чтения в рукописях позволяют в ряде случаев реконструировать текст песнопений, созданных до появления старших списков кон. XV - нач. XVI в., и прояснить «темные места» в содержании совр. печатной службы, а также определить повреждения в тексте.

В иконописных подлинниках внешность О. описывается под 11 июля (день ее памяти) или 15 июля (день памяти равноап. кн. Владимира), напр.: «Венец царский, на главе плат, в руке свиток, в правой крест» (ИРЛИ (ПД). Перетц. № 524. Л. 186 об., 30-е гг. XIX в.), на свитке обычно писали текст: «Поправ идолы, познахом истиннаго Бога Исуса Христа» (Там же). Как правило, облик святой уподобляется облику равной ей по чину святости и одноименной по крещению имп. равноап. Елены: «Аки царица Елена, в правой руке крест, а в левой свиток» (РНБ. Погод. № 1931. Л. 182, 20-е гг. ХIХ в.). В то же время существуют и др. варианты «подобий», напр., в Строгановском толковом подлиннике кон. XVIII в. помимо сравнения с равноап. Еленой («Венец царской, на главе плат, аки у Елены, и риза такова же, в руке крест, в другой свиток» (БАН. Строг. № 66. Л. 124 об.)) встречается уподобление вмц. Варваре («Олга же аки Варвара, на главе венец царской, в правой руке крест» (Там же. С. 123)). В ряде подлинников ее указано писать как вмц. Екатерину: «Подобием пишется аки Екатерина, но под венцем, плат бел» (ИРЛИ (ПД). Бобк. № 4. Л. 131, посл. четв. XVII в.); «Аки Екатерина под венцом плат бел» (РГБ ОР. Ф. 299. № 125. Л. 214, кон. XVIII в. (до 1796)). В сводном подлиннике XVIII в. Г. Д. Филимонова есть указание на возраст О.: «Подобием стара лицем, морщиновата и бела, на главе венец царский и платок, ризы на ней как у княгинь первых Российских, носивших платье княжеское, в руках свиток» (Филимонов. Иконописный подлинник. С. 389). В пособии для иконописцев (1910) акад. В. Д. Фартусов дает пространное описание внешности и одежд святой: «…стройна и необыкновенно красива лицом; скончалась старицей 87 лет; одежды: дорогая вышитая панева, душегрейка и такая же украшенная свита (верхняя одежда.- Авт.), волосы в повязке, на голове венец в форме кокошника, в руках крест с подписью: «Обновися Русская земля к Богу святым крещением», что является цитатой из Жития О. («Честныи же животворящии крест Христов, его же святая Ольга принесе из Царяграда в Киев, последи ея поставлен бысть во святеи Софии во олтари на деснои стране, имея писмена сице: «Обновися Руская земля к Богу святым крещением, его же приа благоверная великая княгиня Ольга»»,- Степенная книга. 2007. С. 167-168). Автор пособия также предлагает 3 варианта текста для свитка О., среди них, в частности, «благословение ей патриарха: «Благословенна ты в женах Российских, яко оставила еси тьму, и взыскала еси свет истинный, многобожие идольское возненавидела еси, Единаго же истиннаго Бога возлюбила еси: смерти вечныя избежала еси, живот же безсмертный тебе обручила еси, отселе блажити тя начнут вси Российския сыны»» (Фартусов. Руководство к писанию икон. С. 348-349).

Равноапостольные кн. Владимир и кнг. Ольга. Роспись Благовещенского собора Московского Кремля. 1547–1551 гг.

Несмотря на существование неск. подобий в подлинниках, безусловное влияние на формирование образа О. оказала иконография имп. равноап. Елены: в памятниках изобразительного искусства, как и в агиографии, проводилась параллель между этими св. женами, а их фигуры, особенно в храмовой росписи, могли сопоставляться (напр., парные иконы имп. равноап. Елены и О., кон. XIX в., ГМИР). Главным атрибутом и символом служения обеих равноап. жен является крест, и О., как правило, изображают с небольшим крестом в руке; но, напр., в росписях Благовещенского собора в Сольвычегодске (1600) иконография рус. равноап. кн. Владимира и О. восходит к иконографии визант. равноап. императоров Константина и Елены, предстоящих кресту (крест, установленный в чаше на высоком постаменте, возвышается между фигурами равноап. кн. Владимира и О.).

В сохранившихся памятниках XVI - нач. XVIII в. при изображении одежд О. иконописцы ориентировались на одеяния визант. императриц: туника (платье) с длинными рукавами, поверх нее - далматика, лор, конец к-рого перекинут через руку, и имп. порфира (плащ), обычно прикрывающая одно плечо, на ногах - сафьяновые сапоги, на голове - корона, под к-рой белый плат, причем если у имп. Елены плат нередко опускается на плечи, оставляя открытой шею, то у О. он иногда закрывает шею, плечи и частично грудь (напр., в росписи ц. Св. Троицы в Б. Вязёмах, 1598-1600). Изображения короны различались: это могла быть и византийская корона-камилавка (напр., в росписи Благовещенского собора Московского Кремля, ок. 1547-1551), чаще городчатый венец с концами (с 7, 5 или 3) в виде лучей (напр., на иконах «Походная церковь», 70-е гг. или 3-я четв. XVI в., ТОКГ; «Равноап. кнг. Ольга и вмч. Георгий», нач. XVIII в., ГИМ)) или в виде лепестков (напр., на миниатюре в Степенной книге списка 1670 г.- РГБ. Ф. 178. № 4288. Л. 10 об.; на иконе «Древо Киево-Печерских святых» 60-х гг. XVII в., УИХМ), в т. ч. 3-частных (напр., в росписи «Родословное древо Рюриковичей» на своде юж. галереи Преображенского собора Новоспасского мон-ря, 1689). В Строгановском лицевом подлиннике (1-я четв. XVII в.; возможно, является списком кон. XVIII в. с подлинника кон. XVI - нач. XVII в.) О. изображена в городчатом венце поверх плата и в шубе с длинными рукавами поверх далматики с оплечьем. Изображение О. в шубе встречается в монументальной живописи Ярославля XVII в. (росписи ц. свт. Николая Чудотворца (Николы Надеина), 1640, Крестовоздвиженского собора в Романове (ныне Тутаев), ок. 1676). Со 2-й пол. XVIII в. одежды и головной убор О. меняются: почти на всех иконах далматика становится короткой, появляется больше вариантов короны, иногда ее заменяет кокошник (большой или в виде диадемы), на к-рый нередко накинут белый плат (напр., на иконах кон. ХIХ в. с единоличным изображением О. в молении к Спасителю - 2 иконы в частном собрании).

Вопрос о наиболее ранних изображениях О. остается дискуссионным. К таковым С. А. Высоцкий относил сцены в росписи лестничных башен собора Св. Софии в Киеве. Их сквозной темой он считал изображение пребывания княгини в К-поле и считал, что «фрески башен выполнялись теми же мастерами, которые расписывали центральную часть собора» (Высоцкий. 1989. С. 201); это мнение о сюжетах разделял Г. Н. Логвин (Логвин. 2001. С. 141). В сев. лестничной башне в нижнем регистре уцелели отдельные фрагменты композиции, к-рая, как считал Высоцкий, представляла торжественную встречу О. в К-поле. В главной сцене цикла, обозначенной им «Кнг. Ольга на приеме у имп. Константина VII Багрянородного», представлена жен. фигура в стемме поверх белого плата и темном плаще с золотой каймой, застегнутом на правом плече, поверх длинной белой туники с окантованным подолом, длинные белые рукава закрывают кисти рук, сложенных, по правилам придворного этикета, на груди, нимб отсутствует (Высоцкий. 1989. С. 166). Слева от этой фигуры в богатом визант. наряде изображена придворная дама 1-го чина «опоясанной патрикии» (зоста), к-рая представляет женщину императору, указывая на нее жестом. Справа - особы, сопровождающие женщину. В юж. лестничной башне находится еще одна композиция, к-рую Высоцкий считал изображением 2-й встречи О. с имп. Константином Багрянородным на ипподроме. В отдельной ложе представлен сидящий имп. Константин VII, с нимбом, в 3/4-ном развороте вправо, к нему обращена стоящая жен. фигура в белом плате, без стеммы на голове и без плаща, но в остальном, в т. ч. положением рук, сходная с 1-м изображением. Версия Высоцкого не нашла поддержки, в частности у В. Д. Сарабьянова, к-рый придерживался атрибуции Н. П. Кондакова (Кондаков. 1888. С. 297), считавшего, что в обеих сценах показаны император и императрица (Попова, Сарабьянов. 2017. С. 104, 110). Высоцкий и Логвин также считали, что О. была изображена и в ктиторской композиции в зап. части наоса собора Св. Софии Киевской: по левую руку от Христа, возглавляющей «шествие женской половины семьи Ярослава Мудрого», в пару равноап. кн. Владимиру, представленному по правую руку от Спасителя (см. реконструкции: Висоцький. 1967. С. 35-44 - фигуры фронтальные; Он же. 1989. С. 63-112 - в 3/4-ном развороте). Согласие с предложением Высоцкого выразила Т. Е. Самойлова (Самойлова. 2004. С. 120); гипотетичность его реконструкции «при всей убедительности… аргументации» отметил Сарабьянов (Попова, Сарабьянов. 2017. С. 178); сомнение высказал А. С. Преображенский (Преображенский. 2012. С. 83). Логвин считал, что в центральной части ктиторской композиции находилось изображение равноапостольных Константина и Елены с крестом, а по сторонам - равноапостольных Владимира и О., благоверных Бориса и Глеба (Логвин. 1988. С. 20-21); ученые не поддержали его вывод.

Вероятно, О. была изображена в наружной росписи сев. фасада ц. Спаса на Нередице в композиции «Успение Пресв. Богородицы» - 2 предстоящие фигуры князя и княгини с нимбами Н. П. Сычёв атрибутировал как фигуры кн. Владимира и О. (Syčev. 1932. P. 102). Преображенский указал на связанный с Псковом подобный «пример соединения сцены Успения с изображением Владимира, Бориса и Глеба» (икона из ц. Успения в Бутырской слободе) и потому не исключал, что «по сторонам нередицкого «Успения» также были представлены первые рус. св. князья (Владимир и Ольга или Борис и Глеб), но их изображения отражали культурную ситуацию XVI столетия, а не рубежа XII-XIII вв.» (Преображенский. 2012. С. 175). По мнению Н. В. Пивоваровой, в Нередице представлены образы создателя храма кн. Ярослава Владимировича и его супруги кнг. Елены (Пивоварова. 2002. С. 90).

И. И. Срезневский описал несохранившуюся фреску ц. вмч. Феодора Стратилата на Ручью в Вел. Новгороде (ок. 1378): «…изображение св. Ольги… очень полинялое и попорченное. Ему дано место близ изображения св. Владимира с Борисом и Глебом, на боковой южной стене церкви, под хорами на одинаковой высоте с этим. Св. Ольга стоит на таком же круглом подножии, как и св. Владимир; на голове ее, окруженной сиянием, покрывало, спускающееся к плечам, и сверх покрывала что-то вроде шапочки с околышем и с довольно высоким круглым верхом, по к-рому от середины лба вверх положена довольно широкая нашивка или вышивка. Руки, сколько можно видеть из-под штукатурки, закрывающей среднюю часть лика, кажется, сложены на груди. Плаща ясно отделить нельзя; но его надобно предположить по боковым чертам платья, кажется он был нарисован закинутым за одно плечо. Платье довольно длинно с накладкой по подолу, а может быть и по переду, если только видные продольные черты не обозначают полы плаща, приподнятой на руку. Из-под платья видны ноги в сапожках» (Срезневский. 1868. С. 6, рис. на с. 8).

Первое сохранившееся подписное изображение О. представлено на миниатюре в визант. «Хронике» Иоанна Скилицы (Matrit. gr. 2. Fol. 135, XII в.) с изображением приема О. имп. Константином VII (надпись: ῾Η τοῦ ἄρχοντ(ος) τῶν ῾Ρὼς γυνὴ ῎Ελγα τοὔνομα προσῆλθε τῷ βασιλεῖ Κωνσταντίνῳ κα ἐβαπτίσθη («Супруга правителя Руси именем Ольга пришла к царю Константину и была крещена» - пер.: Л. В. Луховицкий). Княгиня показана вполоборота вправо, на ней - скрывающий руки темно-синий плащ поверх светло-синего платья, из-под к-рого видна красная обувь, на голове платок, завязанный наподобие тюрбана, его концы свисают сзади; над головой надпись с именем. Темный силуэт фигуры О. на светлом фоне пространства средней арки делает ее центром композиции. Взгляд вел. княгини обращен к императору, сидящему на троне в правой арке, жест - к собеседнице. Рядом с О., слева, изображена сопровождающая ее дама; в левой арке - люди из свиты.

Ряд из 16 миниатюр со сценами, в которых фигурирует О., представлен в Радзивиловской летописи кон. XV в. (БАН. 34.5.30). Чаще всего вел. княгиня изображается сидящей на троне: она принимает послов, отдает повеления, беседует с сыном или с визант. императором. Первое изображение О.- в сцене приема древлянских послов после убийства кн. Игоря (Л. 28). На этом же листе внизу 2 композиции: древлянские послы у О. и она приказывает расправиться с ними. В обеих сценах О. сидит на престоле в длинном синем платье с красной каймой по подолу, в красном плаще с золотой каймой и в сафьяновых сапожках, на голове - синий плат. В нижней композиции поверх плата на голове видны следы желтой краски, по рисунку напоминающие тонкий золотой обруч или венец. По замечанию О. И. Подобедовой, «в первоначальном варианте миниатюр княгиня Ольга везде изображалась с непокрытой головой, как знак княжеского достоинства на ней узкая диадема в виде желтого обруча. Второй мастер везде покрыл голову Ольги убрусом» (Подобедова. 1965. С. 69-70). На всех иллюстрациях одежда О. повторяется (цвет плата может быть розовым, обувь - черной). Далее следуют сцены: «Первая месть Ольги» (Л. 28 об.), вел. княгиня изображена стоящей за ямой и вопрошающей древлянских послов: «Добра ли вы честь?»; из высокого окна или балкона отдает повеление засыпать яму; «Вторая месть Ольги» и «Плач Ольги над гробом Игоря» (Л. 29); «Ольга принимает дань от древлян в виде голубей и воробьев» (Л. 29 об.); «Четвертая месть Ольги» (Л. 30 об.); «Пребывание Ольги и Святослава в Киеве» и «Повеление Ольги устроить погосты и обложить данью все население. Правление Ольги со Святославом» (Л. 31; разделена на 2 композиции - «Беседа Ольги с имп. Константином» и «Крещение Ольги патриархом в присутствии имп. Константина», в последней О. изображена сидящей обнаженной в купели, с распущенными волосами, рядом стоят патриарх с крестом и имп. Константин); «Отказ Ольги стать женой имп. Константина» (Л. 32; сцена совмещена в одну композицию с подношением даров); «Благословение Ольги патриархом Константинопольским» и «Отплытие Ольги из Царьграда» (Л. 32 об.; 2 сюжета в одной миниатюре); «Ольга принимает послов византийского императора» (Л. 33); «Убеждение Ольгой Святослава в принятии христианства и его отказ» (Л. 33 об.; сцена совмещена с «Молитвой Ольги»); «Встреча Ольгой дружины, прибывшей на помощь осажденному Киеву» (Л. 35 об.); «Послание Ольгой вести Святославу. Встреча Ольгой Святослава» (Л. 36); «Погребение княгини Ольги» (Л. 36 об.). По мнению ученых, миниатюры Радзивиловской летописи имели протограф XIII в., к-рый в свою очередь «опирался на целый ряд лицевых летописей XI-XII вв.» (см. об этом: Кондаков. 1902. С. 115-127; Шахматов. 1902. С. 103; Он же. 1938. С. 44-46, 55, 63; Айналов. 1909. С. 310; Подобедова. 1965. С. 80-86; Рыбаков. 1971. С. 14).

В иконописи

В монументальной живописи

На миниатюрах

В графике

В декоративно-прикладном искусстве

В скульптуре